"Не будет там никакого художника"

  Людмила (горестно): Саша, сегодня вы пришли ко мне «аж» с двумя картинами. Конечно, по телефону я дала согласие на их подъём… И в комнате (прежде, чем «взяться» за картины) у нас была важная энергетическая работа. Но, обратите внимание, как только мы перешли на кухню, вы «расслабились», видимо устав от «высокого духовного включения». Затем вы вспомнили о картинах и сразу напряглись горизонтально. Сейчас вам во чтобы-то ни стало хочется, наконец, взяться за краски и (с помощью моего включения в ваши картины) обрести высокую энергетическую эгиду. Так? Я правильно говорю? После духовных тем вам всегда хотелось взяться за плотную реализацию. Но нельзя зафиксировать Бытие! Нельзя дать этой фиксации продление во времени, чтобы потом вокруг вашей живописи ходили и говорили: «О-о-о!» Жизнь, зафиксированная в фактуре, в следующий момент сразу умирает. Ведь Космос не может застыть в какой-то одной форме. Живое существо — оно проточно. Понимаете, как только получен результат, для вас этого результата не должно быть. Вы — уже в следующем моменте Бытия. Когда-то я включалась в ваши «художества», а теперь вы мне хоть кого нарисуйте, я через минуту начну зевать.

Саша Вулкан: Но Вы же сами «поднимали» картины (через «подъём глаз»)!

Дина: Сейчас уже совсем другое время, Саша. Скажи, если ты действительно хочешь, чтобы люди спасались, тогда причём тут твоя фамилия на картинах? Лучше было бы, если бы всё, что ты «натворил», ты просто продал желающим за приемлемую для них цену. И почему у тебя должно храниться всё то, что ты когда-то сильно и интенсивно переживал, а потом на холсте зафиксировал?

Людмила: Поживите же вы, Саша, наконец для Духа! Ну, не сейчас выставят картины — так потом. Даже если не выставят — уже есть клише, зафиксированное в тонком плане.

Саша Вулкан (важно): Да, как Вечное Настоящее.

Людмила: Вечное Настоящее, или «как» Вечное Настоящее? Решите (всё-таки), вы — художник, или кто?

Саша Вулкан: Нет, я — оккультист!

Людмила: Попробуйте определить, кто я. Я, например, не могу этого определить.

Саша Вулкан: Вы — канал Жизни для нас!

Людмила: А вы — кто для себя? Канал «смерти»? Я начала писать дневник с двенадцати лет. И всю жизнь что-то писала. Ещё в 1973 году, я помню, рылась в грязной помойке, потому что Николай (мой муж) сказал, что выкинул туда все мои рукописи. Как я рыдала! Но, простите, когда-то это проходит! А вы по поводу картин до сих пор «рыдаете»! Возьмите — и всё раздарите. А если вам деньги нужны, давайте соберём людей, и они что-нибудь (из ваших картин) купят.

Саша Вулкан: Да нет, я по поводу картин не рыдаю… А вот Вы говорите, что хоть иногда, но всё же смотрите на этот мой рисунок над столом...

Дина (сокрушенно): Нет! Ну, что это такое?! Это же — мракобесие! Это — натуральное бесовское помрачение! Получается, что если «это» тут или там висит на стене, то ты, Саша уже состоялся!

Сергей: Саша, вспомни! И в иудаизме, и в мусульманстве (а это эгрегоры Третьего и Первого луча) вообще запрещено изображение людей. Только орнамент (из стилизованных растений)… А помните, Людмила, какое у нас с Вами потрясение было в Лувре? Он оказался просто кладбищем самости!

Людмила: «Лувр» «забыл», что «зло — это вчерашнее добро»!

Сергей: Было реальное, я бы даже сказал, энергетическое ощущение, что репродукции, по которым мы в Москве мистерии разбираем — это живая Душа картины. А то, что там в Лувре висит (истрёпанное и выпитое холодными европейцами) — это примитивные копии каких-то студентов, сделанные по нашим «оригиналам».

Людмила: Репродукции, по которым мы в Москве Мистерии разбираем, реально энергетически переселились к нам. Всё зависит от того, кто энергетически общается с картинами. Они насыщаются нашей аурой реально-непосредственно.

Дина: Саша, сколько можно цепляться за какое-то ремесло! И чтобы так за этим следить, как ты?! И чтобы всё это гордо-уязвлённое общество художников оценивало тебя и принимало как своего? А мы тебе — свои?

Людмила: Безобразие! У вас, Саша, уже такой посвятительный возраст, что пора бы не «рождать» картины, а самому, непосредственно являть Откровение людям. И не просто в своём лице — а в лице Посвященного.

Сергей: Людмила периодически вообще грозится сжечь все свои записи… Это когда мы начинаем придавать внешнему (а главное — вчерашнему) особое значение… Более приоритетное по отношению к движению внутреннему — движению, имеющему целью соединение с Живым Духом!

Людмила: Зло — это вчерашнее добро! А вы что делаете, Саша?! Посмотрите глазами Учителя Иерархии на художественные «рамки», в которые вы себя втиснули.

Саша Вулкан: Ну, Людмила, я вместе с тем всё-таки пытаюсь рисовать Учителей… И для меня это — одна из «разгонных» ситуаций для молитвы…

Людмила: Если вы таким образом молитесь, то почему вы используете свою «молитву» для самоутверждения в социуме? И почему эту «молитву» надо где-то выставлять и продавать?

Саша Вулкан (горестно): А «молитвенные» картины, как правило, никто не покупает...

Дина: Саша! Ты попался! Значит, ты утверждаешься на картинах, которые покупают? На тех, которые не молитвенные? Значит, всё, что тебе надо — взять тонкоматериальное впечатление, вогнать его в конкретный образ, нарисовать это и попасть в самоуспокоение и самовеличие? Так, Саша?

Саша Вулкан: Наверное, это не совсем так. Бывает, что в такой плотности оказываешься, что рисование помогает также, как и высокая музыка.

Дина: Ну, и рисуй себе на здоровье…

Саша Вулкан: Я и рисую!

Дина: Тогда причём здесь эзотерика?  Впрочем…  Аминь! Я бы всё это на улицу вынесла — пусть берут, кому не лень… Я не могу тебя понять! Ты что, не слышишь, что при этом с тобой происходит? Люди бросают близких, забывая прошлое, уходят из социума, чтобы выжить в Космосе… А ты зачем в свою живопись уткнулся? И как вообще можно этим ограничиться? А когда мы исчезнем друг для друга физически и нас не будет? Останутся полотна? Я не понимаю тебя, Саша. Как ты вообще видишь своё продление Бытия? Через картины? И только? Как великий художник? Ты меня заставляешь такие слова говорить, которые я бы никогда не употребила… Ты — нищий! И предатель!

Сережа: Художники (даже так называемые, великие) не проходят дальше первых двух посвящений. Поэтому евреи и мусульмане не допускают в своих храмах изображений.

Дина: Каждый новый день человек — это уже другое существо! И вдруг он зафиксировался на том, что там где-то его гравюра в музее висит! И он — великий! Нет ничего ужаснее… В чём дело, Саша? Сколько лет можно прощать тебе такое? Человек вроде нормальный, потом вдруг — ненормальный! Причём тут выставки и музеи? Ходили мы по немецким и французским музеям, но я ничего не увидела, что было бы действительно ценно с точки зрения Духа. Ну, нарисованы фрукты, лошади и голые бабы. Может, для кого-то они — красивые… И вот все вокруг этого ходят и делают вид, что вдохновлены!

Сергей: И стоят эти картины миллионы. Помните, как сказал известный философ: «Люди придумали искусство, чтобы не умереть от Истины».

Людмила: Не от Истины не умереть, а в Истине не умереть. Тут этот философ не до конца додумал. Вы, Саша, тоже боитесь умереть в Истине?

Саша: Меня вдохновила наша последняя встреча, и мне захотелось написать портрет Сераписа.

Людмила: Ох! Опять про портреты! Ты кто: художник или эзотерик?

Саша Вулкан: Но Вы же книгу пишите…

Людмила: Нет! Я восстанавливаю наши общие с вами и другими теургические работы — и только.

Сергей: У Саши это — как привязанность к наркотику. Там тоже есть кратковременное повышение, но оно железно связано с плотной магией… И с дальнейшей Смертью — в смерть…

Людмила: Вы на том свете будете страдать, потому что не найдёте там холсты и краски… И вы будете страдать от нереализованного желания рисовать. Пожалуйста, я, конечно, могу начать медитацию и поднять картины, которые Вы принесли. Но лучше будет, если вы сами будете медитировать и подниматься.

Сергей: Блаватская тоже рисовала, а когда у неё не было денег, она делала поделки из кожи, но у неё это никак не затрагивало основное направление её Жизни.

Людмила: Вы что, Саша, почитаете живопись великим искусством?! Фиксация не может быть чем-то великим. Великое — это когда Оно есть прямо сейчас. И Оно всё время меняется в соответствие с Космосом — меняется по-живому, в системе Первого Луча Жизни! А не в системе кама-манаса, где обретается вся ваша живопись! Вы просто теряете возможность иметь бессмертие. Почему суетятся в социуме все эти писатели и художники, стараясь, чтобы их произведения везде были как-то представлены? Потому что они знают, что их продление останется только в том, что будет зафиксировано или в виде картины, или в виде какого-то произведения. Слушайте, а вам не стыдно в этом участвовать? Если вы просто любите рисовать — так сидите и рисуйте, а потом ходите и раздавайте.

Саша Вулкан: Ну, в общем это так и есть…

Дина: Это всё враньё! Я же знаю, как ты подтягиваешь одно — к другому!

Людмила: Когда-то, действительно, мистериальная живопись была в фаворе. Мы «Неопалимую Купину» рисовали, помните? Тогда это был новый способ воздействия на людей, которые через это могут…

Саша Вулкан (перебивая): Мы создавали новые иконы!

Людмила: Нет! Что же это у вас за тупость такая? Как только я посягаю на живопись, вы пугаетесь и становитесь тупым… Тогда это был тип воздействия на определённом этапе.

Сергей: При установлении советского строя сжигали иконы, потому что начинался новый этап — без икон из прошлого. Как сказал Господь в Откровении: «Се, творю — всё новое!» А сейчас иконы просто превратили в антиквариат и предмет купли-продажи.

Людмила: Я уже боюсь, Саша, с вами общаться. Я даже задумываюсь, кто же я такая, если у меня — такой «коллега» в духовной работе?

Вот человек пришел нормальный — как бы мой соратник. Я его (как Высшее Существо) хорошо знаю и слышу. А как только он заговорил про картины, у него вся Жизнь оказалась в «живописи». Тогда я думаю, а кто это?

Вы, оказывается, совершенно не верите в духовное продление, а значит (с таким подходом) вы его не будете иметь и в посмертии. Потому что в посмертии вы не попадёте в интенсивность высших эфиров. Да, вы и медитацию любите, и Учителей любите… Но себя-художника вы любите больше всего. Вы думаете так: мало ли что будет там, и мало ли что сказал в своих книгах Джуал Кхуул… Не так ли?

Но в таком вашем состоянии я не могу быть с вами в духовной работе. Как я могу принять человека, ставящего акцент на смертном? Ваш бог — живопись! Чтобы я сейчас смотрела на что-то вчерашнее или позавчерашнее, кем-то нарисованное! Ни за что! Я всё-таки думала, что Вы за последнее время более свободным от этого стали.

Сергей: Мне кажется, было бы честнее, если бы Саша рисовал не Богов (как он говорит), а какие-нибудь натюрморты на продажу. Тогда это не было бы таким «наркотическим» способом проникновения вверх через физическую магию, которая ещё и связана с обретением «себя великого» в социуме.

Людмила: Вы, Саша, в корневом самосознании так и остались «великим» художником. Там и оставайтесь! Зацепитесь за своего, уже сумасшедшего (от гордыни) друга и — вперёд! В Америку! За ним! За Славой Петровым! Для вас важна не Жизнь Души и Духа, которая может осуществиться, а может — нет. Вам важна какая-то плесень. Я, видимо, вообще в этой вашей жизни ничего не понимаю. Какой всё-таки позор! Живой человек — а до сих пор малюет картинки.

Саша Вулкан: Да, Людмила, я всё понял…

Людмила: Ничего вы не поняли! Видно же, что вы сейчас — просто «кусок» обиды. Энергетика вся — внизу, а вверху — якобы понятливые придыхания… Страшно посмотреть в сторону ваших коллег — художников. Как же точно в «Откровении» про Святой Град сказано, что «не будет там никакого художника и никакого художества». Если у вас Дух — в приоритете, тогда можно и рисовать, и что-то другое делать. А вы, наверное, считаете, что у вас очень длинная жизнь и вы можете быть художником, потом скульптором, потом оккультистом или ещё кем-нибудь… Так не бывает!

Я всё удивляюсь, как я всё это терпела?! Я вам раньше всё это говорила неоднократно в надежде, что вы услышите меня. Речь идёт о совершенно конкретных вещах, касающихся всех нас: кто в посмертии выживет, а кто не пройдёт. И вы, который знает все основные оккультные законы, который был на высоких уровнях — выбрали смерть!? Сколько я помню, у нас на протяжении многих лет подобные разговоры были постоянно. Ничего не помогло! Вот я и думаю: а кто вы такой, с точки зрения выживания в Духе, чтобы вас дальше терпеть? Терпеть можно только человека чистого, себя не помнящего, принимающего потоки Благодати, отдающегося Учителям! А вы? Вы себя обожаете… Ну, тогда примкните вы, наконец, к вашим художникам окончательно и рисуйте голых баб! Зачем вы мечетесь туда-сюда?! Живите «со своими», а не с нами. Живите там, где живёте и очистите меня, наконец, от себя. Вон у вас сколько знакомых художников! У вас — другая стезя.

Саша Вулкан: А в завтрашней магии мне тоже нельзя участвовать?

Людмила: И вы ещё спрашиваете? Нет, конечно!

Саша Вулкан: Спасибо. До свидания. (уходит)

Людмила (облегчённо вздыхает): «И не будет там никакого художника и никакого художества!» Хорошо сказано! Ну, и зацементировался человек! Ладно, каждому — своё.