О групповом Манасе

 Любовь: Скажите, пожалуйста, в каком отношении на­ходятся сейчас индивидуальная и групповая Души?

Людмила: Каждый из вас (из этапа индивидуаль­ной Души) рано или поздно переходит на этап групповой Души, третьей части Духовной Триады. Это следующий месяц беременности вашего Духа. Поэтому включение в групповое сознание — не жертва и не исполнение какого-либо уставного правила, а норма вашего развивающегося сознания. Если вы лично молитесь, молитва не всегда будет «услышана». Но если вы медитируете как часть группового сознания, к вам буквально «бросятся», потому что инди­видуальную Душу на уровне духовной триады «не берут в жёны», она «молоденькая», а групповую Душу Учитель «берёт в жёны», потому что чаша её принятия — широ­кая, вместительная, и новые интенсивные посвятительные энергии такой групповой организм воспримет безопасно.

Как только вы дошли до этого этапа, ваше сознание вынуждено стать групповым, потому что объём энергии, который вы уже вызвали на себя и который привык через вас проходить, на меньшее не пойдёт или просто сломит вас, уничтожит, вы заболеете, будете страдать, но всё рав­но будете вынуждены войти в следующий «месяц беремен­ности» вашего Духа.

При пассивной медитации, а также в вашей внеш­ней жизни (которая, я надеюсь, стала активной медита­цией) вы должны знать, что вы — уже не вы, а вы — это мы. И не массовое какое-то «мы» и даже не творческий коллектив, а Манас, групповой Манас. При этом вовсе не обязательно испытывать особую симпатию друг к другу. В групповом Манасе работают свои законы. Каждого из вас воплотили примерно в одно время, собрали примерно в одно место, вы читаете одни книги, у вас один канал Учителя. Так что вам не до симпатий и не до антипатий. Вы доверяете Высшей режиссуре. Вы тогда говорите: «Я — группа, я — ашрам».

Вот вы сели медитировать о себе — у вас ничего не получится. Если вспомните о группе — у вас всё сразу по­лучится. Состав группового организма может меняться. Вы можете друг друга почти не видеть. Более того, чем духовнее организм, тем реже вы видите друг друга. Например, в Монадическом ашрамном организме, который состоит из Учи­телей, есть закон, по которому члены группового ашрама не встречаются друг с другом на физическом плане. Если один Учитель работает в одной стране, член его группы работает в другой стране, физически они никогда не встречаются.

Чем выше организм, тем он более странен и для че­ловека, и для индивидуальной Души. Эта странность вас не должна пугать. Наоборот, здесь надо довериться и не­множко пожить в этом состоянии. В группе не разрешена любовь друг к другу, не разрешена ненависть, не разрешена симпатия и не разрешена антипатия, не разрешена критика и не разрешено поощрение. Это как слушатели на орган­ном концерте. Они друг к другу никак не относятся, и в то же время аудитория, слушающая Баха, едина. Когда люди соединены служением, групповой работой, каналом с Учи­телем, им не до того, чтобы они устанавливали какие-то отношения. Отношения — ни холодные, ни горячие — они бесстрастные. Если вы родились в Духе, вы заинтересо­ваны в духовном брате или нет? Естественно, что вы за­интересованы, и вы никогда не будете ставить под сомне­ние ваше общее сыновство. Постарайтесь относиться друг к другу предельно осторожно, чтобы не получилось так, что Ведущий вынужден будет выгнать вас как «блудных сыновей». Многие из членов старых групп через несколько лет общей работы ощущали невероятную близость друг к другу, но близость, отличную от личностной и душевной. В течение лет они могли не разговаривать друг с другом, но так как шла общая Мистерия, то в итоге переживалось удивительное ощущение единосущности друг другу.

С некоторыми из вас, например, я бы ни за что не подружилась на этапе личностного развития. Но с дру­гой стороны те, с кем я когда-то дружила, не способны войти в это высокое групповое бесстрастие. Из жаркого личностного лета приходится переходить в хирургическую операционную, где всё странно: друзья есть, но только со­единённые Высшим; группа есть — а тебя нет; действие производишь, но будто его через тебя проводят... Потом преодолеваешь старые привычки и получаешь высокую награду за выстаивание в страстной бесстрастности.

Конечно, в старых дружбах была изысканность вы­сокой общности двух индивидуальностей, но такая дружба в определённый момент достигала своей конечной высоты, и всё умирало, нередко превращаясь в холод. Разве можно дружить, пребывая в ситуации безысходности?

Как бы мне ни было приятно в старых радостях, я оттуда ушла: там нет перспективы Жизни. Поэтому уже чет­верть века я ориентируюсь на усиление инстинкта выжива­ния в Жизни «более обильной», где нет общей радости урвать временное, а есть Общая Жизнь непрерывного сознания. Инстинкт выживания вытолкнул меня оттуда, где жарко, насыщенно, но всё — в границах рассыпающихся форм.

Да, в духовной практике мы сообщаемся не с теми, кто нам «нравится». Нас останавливает возле человека чув­ство общего мистериального хода. Это чувство настолько нас не касается лично и одновременно оно настолько законно, что ощущаешь непреложность совместной будущей работы.

Например, я не люблю какого-то человека, но я лю­блю Учителя, который (как мне кажется) настаивает на контакте, и чем страдательнее это для моей личности, тем сильнее любовь к Виду и Роду Духа. Вопреки нелюбви к че­ловеку я общаюсь с ним, потому что он — член группы; или даже вопреки моему равнодушию к человеку по санкции Учителя создаю с ним диадную пару, потому что верю сиг­налу, пришедшему ко мне. Меня каким-то способом осво­бождают от меня, от моей личности. И эта острая и есте­ственная жертвенность очищает мои следующие действия, делает моё служение и мою любовь истинными: ведь сте­пень жертвенности всегда определяет высоту любви. В этой связи, пожалуй, актуальна сказка об Аленьком Цветочке, где женщина знает, что существо, к которому она попа­ла — чудовище, но оно по-доброму к ней относится, и она сострадает ему. Она идёт на жертву, а получает прекрасного принца и великое чудо Любви. Здесь необходимо доверие, потому что то, что мы называем Монадой, настолько для нас неуловимо, как для личностей, что приходится быть «младенцами» в новой Жизни, следуя каждому Её намёку.

Возникает то, что мы с вами испытывали в мла­денчестве, когда нас пеленали, например. Мы вынуждены были идти на полное доверие внешнему миру, который был для нас неясен. Вынуждены были, потому что нам надо было учиться видеть, слышать, распознавать. (Ваше духовное тело в тысячи раз драгоценнее младенческого астрала, но аналогия здесь помогает понять Закон.) Ре­бёнок, например, всегда одинок, он забивается в угол, он плачет, его обидели, он пугается, он ничего не понима­ет. Такими же мы были с вами в отрочестве, когда нам надо было только выходить в социальную жизнь. Где-то в юности немножко приосанились, нашли друзей, образ себя как-то организовался, а теперь опять — извольте в духовное «младенчество»!

Но как бы ни было ново и тяжело, в этом случае движет нами главное — тяга к более Любимому и вечно­му Миру. Остаётся одно: рушиться перед Учителями, как Блаватская перед Учителями в пыль рушилась. Когда она Их видела, она просто теряла сознание и падала в пыль, в грязь (так описывают Учителя). Она не соотносила со­знание с тем, что она видела. Она его теряла ради Них.

Помните, как мы с вами печалились, когда нас не любили: то не любила мама, братья, то не любили в клас­се, то кто-то не любил на службе. Сейчас же возникает жизнь, в которой тебе совершенно всё равно, как к тебе относятся люди. Идёт выхолащивание образа себя.

Так в вас борется личность и Душа. Или Душа и Дух. Это непросто, но ничего страшного. Вы можете даже вскри­чать: «Боже, зачем Ты меня оставил? Что же Ты мне ника­кой информации не даёшь? Зачем тогда Ты меня воплотил? Я — деловой человек, я — динамичный человек!» Я ду­маю, что апостол Павел — когда его Христос ослепил и он вскричал: «Что я должен делать, Господи?!», не просто сми­рился. Наоборот, он потребовал. «Ну ладно, Ты меня осле­пил, Ты у меня всё убрал. Я не знаю, что теперь мне делать, но тогда зачем Ты меня воплотил? Скажи, что мне делать!»

Эти требовательные возгласы: «Что я должен делать, Господи?!» — принимаются. Вообще все запросы прини­маются, если они искренние.

Здесь очень помогает частое воспоминание о смерти как о поглощении Монадой — личности. Здесь просишь о готовности к закланию и переносу. Если у вас будет ощу­щение доверия и памятование об уходе, о смерти, тогда у вас возникнет это бесстрастие при вхождении в Новое, которое может дать шанс.

Что такое Кардинальный Крест? Почему Иисус на Кардинальном Кресте распят?  Кардинальный крест — Овен, Весы, Козерог, Рак — это то, о чём я сейчас гово­рила: бесстрастие, сухость, точность ви́дения Души, па­мятование о смерти, точное распознавание временного и вечного. И вы должны всё это полюбить.

Почему сейчас так много убийств, так много безоб­разия на Земле? Потому что посвящённые мира переходят на Кардинальный Крест, и (по соответствию) раскодиру­ется нижняя природа — природа фашизма. Значит, мно­гие из вас, особенно кардинальные знаки — должны явить противодействующую природу.  Я предупредила вас...