Тоска мужчины по Духу Святому

 Тот, с кем мы боролись веками, тысячелетиями; тот, кто нас убивал; тот, кто нас делал рабынями; тот, кто унижал нас, кто господствовал над нами и самоутверждался; тот, кто призывал, чтобы победить; тот, кто обнимал, чтобы оставить; тот, кто смотрел, чтобы не увидеть — и вот он, породив войны и бомбы, вдруг увидел, что он ничего не родил, что он — пустые руки, умеющие всё, но не имеющие Смысла.

И восплакал он, потому что не смог удовлетвориться тщеславием. И восплакал о вечном и об осмысленном. И кинулся он в мир любви, но нашёл там Еву, хитрую рабыню, тайно ненавидящую его за все его преступления, за все её унижения. И он понял, что его господство — это смерть в смерть, и нет ему выхода, и некому его родить в жизнь Духа. И он сел, как врубелевский Демон, охватив руками колени, могучий смертный, а если и бессмертный, то навсегда закольцованный в муке одиночества, зажатый рамками формы — безысходный, бессмысленный, окостеневший в своём отчаянии.

Тогда явилась Богородица, рождающая Бога, и он рванулся к Ней, и он возопил к Ней. Он то слышал, то не слышал Её отклик, то умирал, то оживал. А Она тысячелетиями плакала над ним, изо всех сил сохраняя всё, что было вечным в его движении, потому что видела отчаявшиеся и нуждающиеся в Ней глаза, от которых никуда не уйдешь. И вот разверзся мужской крик о рождении его Души, как открывается полость, желающая принять семя для продления жизни. И появилась тоска по Богородчеству, чтобы родиться Богом, чтобы родиться в Смысл. И появилась великая нужда мужчины в женщине, но в женщине — Богородице, в Её вхождении в него как готовой Души.

Неужели женщина, от которой зависит это рождение в жизнь Души, не откликнется на этот зов и снова предложит своекорыстие, евствующее, старое, своё? Неужели ей не хватит сострадания понять, почему они — в грехе окостенения? Может, нужно доделать какие-то формы, и их руки держат эти формы, пока мы насыщаем Душу и держим свою Душу как их Душу? Неужели здесь мы будем думать о себе? Неужели продлим сомнения?

Что бы ни было, как бы ни был долог путь, знайте, что мы — хранительницы Души вашей. Мы входим в вашу тоску и спасаем ваше Бытие. Нам ничего от вас не надо. Вы только не оставляйте вашей тоски по Духу. Евы предлагают вам свою человеческую жалость, и вы, расслабляясь в этой жалости, остаётесь с ними и рождаетесь в смерть.

Мы не можем предложить вам жалость. Мы не можем изменить своё качество, потому что это — качество и вашей Души. Мы не можем поклониться вам в вашем старом качестве, хотя прекрасно знаем, как легко вы вдохновляетесь при поклоне Евы. Если мы вдохновим вас так, то будем Евами. Мы сделаем вас господами, и вы оживёте временно, но это — путь в смерть, а мы ждём вас в Вечном. Мы примем вас в любое время, как только вы вспомните о Душе своей, а значит о нас. Мы забудем все обиды, все жестокости, ваши смертные состояния, потому что только Жизнь может сострадать смерти в полноте. Чтобы ни было, мы всегда готовы откликнуться на зов о спасении, направленный к нам.

Богородица (как высшее сердце) выглядит в видениях как полыхающее любовью юное, открытое миру существо с юношеским сильным подбородком, сильным взглядом, развивающимися волосами, сияющая, ищущая, кому помочь. Это — интенсивный поиск рвущегося к тебе навстречу потока смысла и радости. Это — пламя, врывающееся как смысловой импульс в жизнь мужчины. Это радостная ответственность! Что же в нас может быть кроме этого? Мы любим вас как Спасителей, мы ждём вас как Богов, хотя и рождаем вас. Мы жалеем вас как детей малых. Мы нуждаемся в вашем зове. Мы ждём вас.

Разве не видят женщины Земли, в какой степени готовности пребывает мужская тоска?! Разве не понимают, что они от сиротства бросаются в жестокость? Почему они беспокойны и в постоянном поиске? Потому что мужчины внутренне знают, как их должны встретить, что в них должны ввести, а этого нет. И эта свирепость, и эта оголтелая самость, может быть, реакция на то, что им не дают родиться? И эта дерзость, и эта жестокость — потому что нет смыслового наполнения? Разве не видят женщины Земли, как мужчины становятся поразительно нежными и готовыми быть рождёнными, когда действительно в них входит Смысл?